— Возможно, по пути я найду новых спутников, — беспечно пожала плечами собеседница. — Если нет, я подожду, пока вы будете выступать.

— Не знаю, будет ли вам у нас удобно, госпожа Юлиса, — продолжал упорствовать старик, и его выцветшие глазки суетливо забегали. — Фургон маленький, пищу мы можем себе позволить самую грубую.

— Я готова заплатить некую, разумную сумму, чтобы разнообразить в дороге наш рацион, — продолжала увещевать путешественница. — А тележка у меня своя будет.

— Ну, если вы так настаиваете, — развёл руками Гу Менсин. — Я не против. Но надо спросить остальных членов урбы. Хотя, думаю, они тоже возражать не будут.

— Так давайте узнаем? — предложила Ника. — Зачем откладывать?

Толстяк кивнул бородой, а вернувшись в зал, сам озвучил предложение госпожи Юлисы, вызвав всеобщее удивление. Вальтус Торнин тут же повторил предупреждение о тесном фургоне. Но услышав, что у попутчицы будет своя повозка, и она готова внести деньги в общий котёл урбы, выразил общее мнение:

— Мы с радостью возьмём вас с собой, госпожа Юлиса.

Стоявшие вокруг мужчины одобрительно закивали, а женщин, как всегда, никто не спрашивал.

— Отец! — рядом с Гу Менсином откуда ни возьмись появился кудрявый мальчишка лет восьми в застиранном хитончике. — Хор заканчивается!

— Идёмте! — всполошился актёр и заторопился к проходу на сценическую площадку.

— Ещё один вопрос, — путешественница крепко вцепилась в волосатую руку старшего урбы.

— Слушаю вас, госпожа Юлиса, — нахмурился тот.

— Не могу ли я пожить здесь до отъезда? — выпалила девушка.

— Вы решили покинуть господина Картена? — удивился собеседник, тут же предупредив. — Здесь не так удобно, как в его доме.

— После возвращения Вестакии, я чувствую себя лишней, — выдала Ника заранее обдуманный ответ. — Картенам надо побыть своей семьёй, я поняла, что им мешаю.

— Увы, госпожа Юлиса, — развёл руками толстяк. — Здесь все комнаты заняты.

— Пусть Превий Стрех и Корин Палл поживут эти дни у Маров, — неожиданно вступил в разговор молчавший до этого Меркфатис. — А их комнату можно отдать госпоже.

Путешественница не хотела с самого начала портить отношения с будущими попутчиками. А то, что влюблённая парочка обидится на того, кто лишит их тёплого гнёздышка, она не сомневалась. Поэтому решила отказаться от предложения отпущенника.

— Не нужно никого выселять, я остановлюсь в гостинице.

— Ну зачем же так? — совершенно неожиданно поддержал Меркфатиса Гу Менсин. — Если вы заплатите Превию Стреху и Корину Паллу, столько сколько стоит комната в гостинице, они вам её с удовольствием уступят.

— Хватит с них и пары риалов, — недовольно проворчал отпущенник. — Это здание принадлежит господину Картену, а госпожа Юлиса — его гостья.

Девушка вопросительно уставилась на актёра.

— Я поговорю с ними, — пообещал толстяк и извинился. — Простите, мне надо спешить.

— Конечно, — кивнула Ника.

— Вы говорили с господином Картеном о моей дочери, госпожа Юлиса? — тихо спросил Меркфатис.

— Конечно, — не моргнув глазом, соврала та, тут же разочаровав расцветавшего улыбкой собеседника. — Только сейчас он очень занят. Поймите сами: только что нашлась дочь, а похититель скрылся. Все мысли господина Картена только о семье. Даже мне пришлось съехать.

Она вздохнула.

— Ясно, — поджав губы, закивал собеседник, вежливо спросив. — А ваша служанка так и не нашлась?

— Господин Фарк сказал, что те, кто похитили Вестакию, украли и мою Паули, — грустно проговорила девушка. — А потом убили её.

— Негодяи, — возмущённо фыркнул отпущенник, и тут же предложил. — Не хотите ли посмотреть представление, госпожа Юлиса?

«Почему бы и нет? — подумала путешественница. Возвращаться в дом Картена категорически не хотелось. — Всё что нужно я сделала. Теперь можно культурно отдохнуть. Тем более „Царя Гпиара“ я читала».

— С удовольствием, — улыбнулась она, доверительно сообщив. — Господин Картен очень хвалил игру актёров и декорации.

Как и предполагала Ника, последние слова больше всего пришлись по душе театральному сторожу, и он предложил провести гостью бесплатно.

Однако девушка, помня о своём аристократическом происхождении, гордо отказалась от столь грошовой подачки.

— Я в состоянии заплатить за вход.

— Простите, госпожа Юлиса, — поспешно поклонился Меркфатис. — Я не хотел сказать ничего плохого.

Когда они вышли со двора, выяснилось, что Вестакия не всё рассказала о театре. Оказывается, вход туда категорически запрещён всем рабам, кроме тех, кто следит за порядком. Отпущенник виновато развёл руками.

— Таков закон, госпожа Юлиса.

Не задумываясь, путешественница выдала Риате две серебряные монеты, предложив развлечься в меру собственной фантазии и выделенных средств.

— После полудня жди меня на площади у фонтана Тикла, — приказала она, направляясь к входной арке.

С поклоном приняв медяки, Рагул осторожно приоткрыл перед ней створку ворот.

Воздев руки к небесам, Тевкил как раз произносил один из длинных монологов. Отпущенник проводил её по крайней лестнице почти на самый верх амфитеатра. Но акустика здесь оказалась столь совершенна, что Ника различала каждое произнесённое актёрами слово.

Присев на нагретый солнцем камень скамьи, она шёпотом поблагодарила провожатого и попыталась понять, что же происходит на площадке, вызвав из памяти содержание пьесы. Постепенно девушка разобралась в происходящем. Но мысли упорно возвращались к действительности. Завтра заканчивается первый этап её путешествия за богатством и независимостью. Вручив мореходу письмо к Наставнику, она навсегда расстанется с Картеном, завершив с ним все дела.

«Нет, не все, — поправила себя попаданка. — Осталось получить награду.»

Глава Последняя. Все на своих местах

Когда «царь Гпиар» картинно рухнул на грудь мёртвого сына, зрители замерли, кое-кто заохал от восторга, и даже Ника удержалась от ехидных замечаний. Садившееся солнце, освещая сценическую площадку, резко удлиняло тени актёров, делая их тёмные силуэты как бы самостоятельными участниками действа.

«Специально сделали, или случайно получилось? — гадала девушка, присоединяя свои аплодисменты к кипевшим на трибунах овациям. — Хотя зрелище, конечно, впечатляющее».

Хор ещё добросовестно тянул заключительную кантату или ораторию, а самые нетерпеливые зрители ухе потянулись к выходу.

«Прямо как дома, в кинотеатре», — с ностальгией подумала путешественница, не собираясь никуда торопиться. Не хотелось толкаться, да и дела здесь ещё оставались.

Придав лицу выражение, приличествующее представительнице древнего аристократического рода, Ника решительно пересекла сценическую площадку, и пройдя мимо незнакомого театрального раба, проводившего её подозрительным взглядом, оказалась «за кулисами».

В зале одни артисты, блаженно развалившись на лавках, отдыхали после выступления, другие переодевались, нисколько не стесняясь друг друга и сновавших здесь женщин, третьи смывали с лица яркий грим. Почти никто из них не обращал внимания на гостью, разве что скользили равнодушными взглядами. Девушка решила, что это добрый знак: здесь её уже перестали считать посторонней.

Глава урбы, не снимая костюма, жадно осушил бокал разведённого вина, вытер губы широкой ладонью и удивлённо уставился на путешественницу.

— Вам ещё что-то нужно, госпожа Юлиса?

— Я пришла сказать, что очарована увиденным, господин Гу Менсин, — заявила та с максимальной искренностью, какую только сумела изобразить. — Это не идёт ни в какое сравнение с репетицией. Вы волшебник, если своей волей смогли сотни людей заставить смеяться и плакать.