— Ой, подождите! Подождите! — крича и размахивая руками, последние из желающих отправиться в Канакерн торопливо покидали палубу корабля работорговца.

Пока матросы отталкивались от него вёслами женщины с плачем стояли у фальшборта, обмениваясь последними прощаниями с теми соплеменницами, которые решили остаться в стране венсов.

— По местам! — скомандовал мореход, едва водное пространство между судами стало достаточно широким. — Быстрее! Не забыли ещё, кто где сидел?

После короткой суеты, всхлипываний и шумных сморканий, женщины послушно расселись по лавкам.

— Прощайте, господин Картен! — помахал ему на прощание Хейви. — Пусть дорога будет счастливой!

— Вам тоже всего хорошего! — отозвался капитан и, глядя на удалявшийся корабль, по палубе которого продолжали ходить нечаянные союзники, пробормотал. — Никогда не знаешь, чего ждать от этих варваров.

— Зря вы так, господин Картен, — покачала головой, незаметно оказавшаяся рядом, пассажирка. — Часто ли вас обманывали Дети Рыси?

Перехватив по удобнее рулевое весло, мореход отвернулся, хотя и признался самому себе, что никогда.

— А ваши соотечественники? — будто не замечая его нежелания разговаривать, продолжала девушка. И не дождавшись ответа, усмехнулась. — Вот то-то!

— Милим! — окликнул купец верного раба. — Готов?

— Готов, господин! — отозвался тот, звякнув палочкой.

— И-и-и-и раз! — размеренно протянул капитан, не собираясь задавать сразу же слишком быстрый темп.

А внучке сенатора, наверное, очень хотелось поговорить.

— В этих местах скорее обманет какой-нибудь старейшина или князь, — продолжала она. — Чем такой человек, как Хейви.

— Это ещё почему? — неожиданно заинтересовался собеседник.

— Из-за своего положения и большого ума, они быстрее учатся у нас, чем простые варвары, — усмехнулась Ника Юлиса Террина. — Такие вот особенности венского разбоя.

Часть 2

Глава I Загадки женского сердца

Солнце неторопливо опускалось за горизонт. Ника надеялась, что Картен не станет выходить в море ночью. Опытный мореход оправдал её ожидание, направив корабль к одному из многочисленных островков. Матросы бодренько забили кол в землю, привязали спущенный с судна канат и принялись разводить костры, так как слетевшиеся на человеческий запах мелкие кровососы с жадностью набросились на дармовое угощение.

Лаюла, с которой пассажирка успела почти сдружиться за время преследования работорговца, предпочитала держаться вместе с соплеменниками, не отходя далеко от Орри. Девушка взглянула на скромно стоявшую в сторонке рабыню.

— Как тебя зовут?

— Как будет угодно, госпожа, — поклонилась женщина. — Господин Тур Марий звал Дистой, а господин Тит Нерий — Куной.

— А какое имя тебе дали родители? — нахмурилась Ника.

— Я плохо помню мать, добрая госпожа, — дрогнувшим голосом сообщила невольница. — Совсем маленькой меня продали хозяину ковровой мастерской.

— Зачем? — вскинула брови девушка. — Неужели он любил…

Ника замялась, не зная как сказать об этом ужасном пороке более-менее пристойно.

— Нет, госпожа, — по тусклым губам рабыни пробежала тень улыбки. — Самые дорогие ковры ткут маленькие девочки. Их пальцы могут вязать совсем крошечные узелки.

— Как же ты попала к Туру Марию? — заинтересовалась пассажирка.

— Господин Тур Марий пришёл за ковром, а купил меня, — объяснила женщина. — Сначала я работала по дому, потом стала прислуживать Цирции.

— Понятно, — кивнула Ника. — Но всё же, как мне тебя называть?

Невольница явно растерялась.

— Как пожелаете, госпожа.

— Вот ещё! — фыркнула девушка, чувствуя нарастающее раздражение. — Сама придумай себе имя!

И тут собеседница впервые подняла на неё вспыхнувшие удивлением глаза. Тотчас-же опустив взор, она тихо пролепетала:

— Если вы не против — зовите меня Риатой, госпожа.

— Пусть будет Риата, — удовлетворённо кивнула Ника.

Пока они беседовали, почти вся команда уже сошла на берег. Матросы повесили над огнём котёл с водой, а гантки собирали хворост, промывали пшено и резали вяленое мясо.

— Пойдём, — махнула рукой пассажирка, звонким шлепком размазав по щеке комара. — А то нас здесь съедят.

Густой дым стелился над землёй, путаясь в камышах и разъедая глаза. Девушка окинула критическим взглядом своё новое имущество, всё ещё с трудом представляя себя в роли рабовладелицы. От Риаты остро несло немытым телом, а хитон покрывали разнообразные не симпатичные пятна, различимые даже в наступающих сумерках.

— Одежду тебе подберём завтра, — решительно заявила Ника. — Сандалии тоже. Жаль, я мокасины отдала.

Пройдя мимо попятившейся в сторону невольницы, она подошла к воде, и опустив руку, удовлетворённо хмыкнула.

— Отойди в сторонку и вымойся, пож…, — девушка прикусила язык, едва не сказав «пожалуйста.» — А то запах от тебя…

— Я не замарашка, госпожа! — всхлипнула Риата. — Это всё… Ерфим. Ему так больше нравилось.

— Извращенец! — фыркнула Ника по-русски и, не удержавшись, сплюнула.

Рабыня громко шмыгнула носом.

— Теперь ты живёшь со мной, — девушка поморщилась от некоторой двусмысленность этой фразы. — То есть у меня. Ну, в общем — вымойся. Только далеко не уходи.

— Слушаюсь, госпожа, — поклонилась женщина.

Проводив взглядом удалявшуюся рабыню, Ника направилась к костру. Старые и новые матросы Картена уже не сторонились друг друга. Разбившись на несколько групп, гантки пытались разговаривать с моряками. В стороне, словно прячась, расположились две или три парочки. Девушка не смогла рассмотреть их как следует за клубами дыма. Но, судя по доносившемуся оттуда хихиканью, они неплохо проводили время.

Усевшись на раскладной стульчик, капитан что-то степенно объяснял примостившемуся рядом Орри. Когда пассажирка, морщась от дыма, уселась рядом, скрестив ноги, купец снисходительно усмехнулся.

— Вот, госпожа Юлиса, парень только из леса вышел, а уже хочет стать моряком.

— Из него получится отличный матрос, господин Картен, — очень серьёзно проговорила Ника. — А то и капитан.

Собеседник рассмеялся.

— Не вижу ничего смешного, — покачала головой девушка. — Смелости и ума ему не занимать, а всему остальному можно научиться.

Мореход посмотрел на смущённого юношу.

Откуда ни возьмись появилась Лаюла и, наклонившись, что-то шепнула ему на ухо. Тот досадливо отмахнулся. Стараясь не показывать огорчения, гантка уселась рядышком и аккуратно расправила на коленях платье.

Риата вернулась, когда мужчины и женщины уже дружно орудовали ложками. Поклонившись госпоже и извинившись за долгое отсутствие, рабыня уставилась на кашу голодными глазами. Мысленно обругав себя за то, что не позаботилась о посуде для невольницы, Ника быстро доела и протянула ей свою миску.

— Накладывай, в котле ещё осталось.

Не дожидаясь повторного приглашения, невольница, навалив гору каши, с жадностью набросилась на еду.

Её мокрые волосы блестели при свете костра. Прилипнув к сырой коже, платье обрисовывало плотную, крепко сбитую фигуру с плохо обозначенной талией и большой, но ещё не отвисшей грудью. Ника заметила, как в глазах Картена, смачно облизавшего ложку, зажглись похотливые огоньки.

Вспомнив его похабное предложение по поводу платы за провоз рабыни, пассажирка раздражённо засопела: «Вот кобелина старый!» Опасаясь, как бы мореход вновь не завёл тот разговор, девушка увела Риату сразу, как только та закончила ужин.