Очарованная рассказом Александра не сразу нашла что ответить.

– Нет пока. А что дальше?

Было заметно, что Макао приятно такое внимание слушателя.

– К счастью, Великое Небо просветило землевладельцев юга. Агарито взял в жены дочь сегуна Фамлао и повел войска южан освобождать страну. Армия Самозванца потерпела поражение, сам он укрылся в неприступной крепости на дальнем севере, где и был убит. Его тело долго возили по городам, чтобы все могли убедиться в смерти преступника. Великодушный Агарито не хотел лишней крови и отпустил уцелевших мятежников к северным варварам, где те и сгинули.

– Как интересно! – восхищенно проговорила Александра. – Как ты чудесно рассказываешь, Макао-сей!

Польщенный монах не смог сдержать улыбки.

– Но прости мой вопрос. Ты называл имена Сыновей Неба. Разве так можно? – осторожно поинтересовалась Алекс. – Мне сказали, что называть благородного человека по имени могут только очень близкие люди.

– Сын Неба, да продлится его жизнь десять тысяч раз по десять тысяч лет, один! – строго сказал преподобный. – Как же подданным различать сроки правления императоров? Только по именам. Но в целом ты прав. Называть благородного человека по имени могут только близкие.

– Спасибо за ответ. Теперь я наверняка что-то вспомню, – заливалась Витасом Александра. – Я уже что-то припоминаю.

– Что? – живо заинтересовался Макао.

– Что-то смутное, – уклончиво ответила Алекс. – Какие-то люди, куда-то идут.

– Я рад, если мой рассказ поможет тебе вернуть память, – проговорил монах, поднимаясь на ноги.

Александра решила ковать железо, не отходя от кассы.

– Преподобный Макао-сей! – трагическим голосом проговорила она. – Есть у меня еще одна просьба, с которой не смею я обратиться к другим благородным!

Монах хрустнул коленками и нахмурился.

– Что тебе нужно?

– Научи меня грамоте!

Видимо, Макао ожидал чего-то другого.

– Зачем тебе это?

Алекс встала так, чтобы он не видел ее глаз.

– Еще не знаю. Но очень хочется научиться читать.

– Я живу в монастыре и сюда прихожу редко, – после недолгого молчания ответил монах. – А тебе надо сначала узнать, согласится ли Гатомо-сей, чтобы его слуга тратил время на пустые занятия.

Александра поклонилась. «Это значит – знай свое место, холоп!» – подумала она и сказала, отведя взгляд:

– Спасибо тебе, Макао-сей.

– За что? – улыбнулся монах.

– За урок. И за историю.

Глава IV. Праздники, призы и подарки

Гатомо внимательно выслушал Симару.

– Иди, – разрешил он. – Ты все правильно сделала. Я доволен.

Кланяясь и пятясь, служанка покинула кабинет рыцаря. Хозяин замка немного подумал и отправился навестить воспитанницу.

Увидев опекуна, Сайо отложила книгу и поклонилась.

– Здравствуй, Гатомо-сей.

– Здравствуй, – кивнул рыцарь. – Я пришел похвалить тебя, Сайо-ли. Ты хорошо сделала, что не дала Кирибуцо прервать нашу беседу с соратником барона Кирохо.

– Я лишь выполняла свой долг. Благородному гостю вряд ли интересны мелкие проступки хозяйских слуг.

Гатомо улыбнулся и пригладил седые усы.

– А почему ты приказала Симаре лечить Алекса?

– Я лишь выполняла свой долг, – повторила воспитанница. – Алекс недавно оправился после тяжелых лишений, и если ему не помочь, то неизвестно, сколько времени он пролежит на животе, даром переводя твой хлеб. А Симара обещала поставить его на ноги за два дня.

«Из этой девочки вырастет прекрасная хозяйка!» – восхищенно подумал Гатомо, еще раз похвалив воспитанницу:

– Ты опять все сделала правильно, Сайо-ли.

– Я рада, что угодила тебе, Гатомо-сей.

– Сегодня нас должен навестить преподобный Макао, – сообщил рыцарь, зная, что девочка будет рада этой встрече. – Я хочу попросить его переговорить с Алексом. Балахон монаха только добавил остроты его уму. Может быть, он сможет понять больше, чем мы?

Бывший старший соратник не разочаровал Гатомо.

– Этот человек говорит не все, что знает, – уверенно заявил он за ужином.

Рыцарь, Мирамо и Сайо удивленно посмотрели на него.

– Тогда ему мало двадцати палок! – вскричал старший соратник.

– Почему ты так решил, Макао-сей? – робко спросила Сайо, ей почему-то не хотелось, чтобы бедного Алекса еще раз выпороли.

– Он молод и еще не научился лгать, – снисходительно пояснил монах. – Но наказывать его не за что, уважаемый Мирамо-сей.

– Как это? – удивился рыцарь. – Если он обманывает…

– Я не сказал «обманывает», – напомнил Макао, поливая рис острым соусом. – Он просто не все говорит. Скорее всего, потому, что на самом деле очень много не помнит. Видимо, пока его воспоминания слишком разрозненны.

– Как ты думаешь, кто он? – спросил немного успокоившийся Гатомо.

– Меньше всего он похож на простолюдина, – к всеобщему удивлению ответил монах.

– Ты считаешь его благородным? – проговорил старший соратник. – Почему?

Однако Макао не стал отвечать прямо, ответив вопросом на вопрос:

– Как думаешь, Мирамо-сей, о чем мы так долго с ним говорили?

– Не знаю, преподобный, – смутился воин.

– Об истории Тонгойской империи! – Макао поднял вверх палец. – От первых Сынов Неба до войны с Самозванцем! И я не встречал более внимательного слушателя. При этом он не знает самых элементарных вещей: кто такие сегуны, чем различаются синие и желтые бароны и даже то, что простолюдинам нельзя носить оружие.

– Что же ты ему рассказал… о войне? – рыцарь налил себе еще водки.

– Только то, что знает каждый благородный человек, – непринужденно ответил Макао.

– Значит, по-твоему, он благородного происхождения? – вновь задал вопрос старший соратник.

– У него живой и острый ум, – продолжал увиливать от прямого ответа монах. – Ему все любопытно. Я простой монах и часто беседую с простыми людьми. Для меня теперь нет деления на благородных и неблагородных. Мне известно, как думают простолюдины. Алекс думает по-другому. Он даже попросил научить его читать!

– Вот как! – удивился рыцарь.

Сайо, забыв о приличиях, широко распахнутыми глазами уставилась на Макао.

– Ты согласился?

– Нет, конечно, – покачал головой монах. – Не мое дело решать, что должен знать чужой слуга.

Гатомо одобрительно хмыкнул.

На лице Мирамо заходили желваки.

– И тем не менее ты считаешь его благородным? – спросил он, с трудом сохраняя вежливый тон.

Макао отвел глаза, явно вновь не собираясь дать четкого ответа. С улыбкой наблюдавший их диалог Гатомо рассмеялся.

– Признайся, Макао-сей, ты так и не узнал, кто он.

– Ты мудр, мой господин, – развел руками бывший старший соратник. – Я действительно не знаю, кто такой Алекс.

Сайо уткнулась лицом в тарелку, с трудом подавляя смех.

– Что же тогда ты узнал, преподобный? – пришел в хорошее расположение духа Мирамо.

– Я знаю, откуда он.

– И откуда? – спросил уже изрядно захмелевший рыцарь.

– С запада, из старших сегунатов.

– Почему ты так решил?

– Он знает Асиону. У нас эта богиня почти не известна, а в старших сегунатах есть даже праздник в ее честь.

– Она покровительница девочек и хранительница радуги, – очень тихо проговорила Сайо.

– Да, Сайо-ли, – кивнул монах, он услышал ее слова.

– Значит, все-таки беглый крестьянин! – хищно осклабился Мирамо.

– Или ратник, – возразил Макао. – Младший сын бедного рыцаря, а может – чьего-то соратника. Или житель Небесного города [3] .

– В таком случае, – пьяно усмехнулся рыцарь, – ты, Мирамо-сей, дважды прав, что велел его выпороть. Я не знаю, кем он был раньше, но теперь будет – моим рабом!

– Я рад служить тебе, Гатомо-сей, – склонил голову старший соратник.

– У них на западе народу полно, – продолжал пьяно бубнить Гатомо. – А в нашей глуши каждый простолюдин на счету.