— Мне он тоже очень понравился, — как-то непривычно застенчиво пролепетала Гэая. — А мне можно будет так попробовать?

— Сразу не получится, — улыбнулась Ника. — Но если захочешь, я тебя научу.

— Что-то ты задумался, сын? — насторожилась Торина Септиса Ульда.

— Девушка благородного рода так танцевать может только на торжествах в честь Великой богини или каких-нибудь женских ритуалах, — твёрдо заявил регистор Трениума. — В других случаях это будет выглядеть слишком…

Он сделал многозначительную паузу.

— … притягательно для мужских глаз.

— Ничего вы не понимаете, — обиженно пробормотала старушка.

— Там, где я танцевала, были лишь женщины, господин Септис, — чуть поклонилась племянница, не на шутку разозлившаяся на эти слова. — "На что это он намекает?"

Сказав вслух:

— А здесь я исполнила танец только для уважаемого и любимого дяди.

— И это правильно, — важно кивнул Итур Септис Даум. — Но больше нигде так танцевать не стоит. Вы меня поняли, госпожа Юлиса?

— Разумеется, господин Септис, — ещё раз поклонилась девушка.

— А то ещё какие-нибудь разговоры пойдут, — проворчал дядюшка, выбираясь из кресла. — Разве что, когда замуж выйдешь, то будешь перед мужем плясать. Ему понравится.

Оставив последние слова хозяина дома без комментариев, Ника поспешила в свою комнату переодеваться.

Разумеется, после такой отповеди ни о каком обучении Гэаи танцам не могло быть и речи. Впрочем, её двоюродная сестра нисколько не переживала по этому поводу. Гораздо неприятнее оказались визиты, которые, откликаясь на полученные после церемонии чествования Великой богини приглашения, принялась наносить супруга регистора Трениума, всякий раз таща за собой и племянницу. Причём, кроме хозяйки, гостей там поджидали две-три родственницы или приятельницы, пожелавшие посмотреть на новую городскую диковину — явившуюся из-за моря племянницу невинно казнённого сенатора Юлиса.

Ощущение новизны от происходящего пропало у девушки удивительно быстро. Все эти особняки и квартиры отличались лишь размерами, сюжетами настенных росписей да богатством внутреннего убранства. Даже вопросы везде задавали почти одни и те же, разве что с разной степенью доброжелательности. Иногда её просили станцевать, но Ника отнекивалась, ссылаясь на повреждённое колено.

Пока племянница с привычной обстоятельностью рассказывала о том, как её родители спаслись от гнева императора, и о своём путешествии из Некуима в Радл, тётушка беспрепятственно накачивалась разбавленным вином.

Очень часто в ходе подобных визитов госпожа Септиса получала новые приглашения, вгонявшие Нику в ещё большее уныние. Хотя везде приходилось повторять одно и то же, подобные посещения ужасно выматывали, поскольку приходилось постоянно себя контролировать.

Вернувшись из гостей, на четвёртый день Пласда Септиса Денса обнаружила дома весьма недовольного супруга. Регистор Трениума специально заглянул домой пообедать, а заодно и поговорить с племянницей. Но не обнаружил ни того, ни другого. Опасаясь хозяйского гнева, невольники быстренько накрыли на стол, а вот ждать госпожу Юлису ему пришлось довольно долго.

Моментально протрезвевшая тётушка рассказала мужу, где они пропадали, и какую несомненную пользу принесут их семье подобные визиты.

Раздражённо отмахнувшись, тот обратился к скромненько стоявшей в сторонке девушке.

— Госпожа Юлиса, через два дня Сенат будет рассматривать наше прошение.

— Так скоро? — изумилась супруга.

— Да, — недовольно зыркнув на неё, подтвердил дядюшка. — Надо благодарить богов и господина Касса Юлиса Митрора. Это он всё устроил. Иначе неизвестно, когда у них дошла бы очередь до вашего поместья.

— Через два дня, — растерянно пробормотала Ника, никак не ожидавшая подобной прыти от местных "народных избранников".

"Вот батман! — мысленно охнула девушка, отводя взгляд от довольной физиономии регистора Трениума. — Времени совсем не осталось, а Постумий до сих пор не дал о себе знать. Даже если этот дуболом сам ничего не понял, он просто обязан рассказать о нашей встрече отцу. Или эти уроды настолько уверены в своём положении, что им наплевать на очередную жену хозяина? Похоже, так оно и есть. А с Валием я даже увидеться не успела".

— Только учтите, госпожа Юлиса, — строго проговорил собеседник, отвлекая её от мрачных мыслей. — Сенаторы желают не только узнать, как именно спаслись ваши родители, но и собираются задать много вопросов, для чего вызывают прямо на заседание.

Госпожа Септиса тихо ойкнула, прикрыв рот рукой. Но на сей раз супруг не удостоил её даже взгляда, продолжая сверлить девушку прищуренными глазами.

— Уже и не помню, когда в Сенате последний раз допрашивали женщину. Поэтому вы обязаны всякий раз хорошенько подумать, прежде чем что-то сказать.

— Я буду говорить правду, господин Септис, — пожала плечами Ника и неожиданно для самой себя ляпнула. — Честность — лучшая политика.

Регистор Трениума звонко рассмеялся.

— Оставьте политику мужчинам, госпожа Юлиса. Просто не разочаруйте нас и своего отца.

— Я приложу все усилия, господин Септис, — поклонилась племянница, мысленно кляня себя за длинный язык.

— Да помогут вам боги, — благожелательно кивнув, дядя заторопился. — Ну я пойду и так уже задержался.

Едва услышав, что внучке выпала честь предстать перед лучшими людьми Империи, Торина Септиса Ульда решительно заявила:

— Девочке необходимо новое платье. Пусть господа сенаторы увидят, что она не какая-то замарашка, а племянница регистора Трениума.

— А может, лучше надеть платье, которое я получила от государыни? — предложила девушка. — Императрице должно понравиться, что я так ценю её подарок.

Собеседницы переглянулись.

— Ни одна женщина, даже государыня, не может войти в Сенат без приглашения, — наставительно проговорила тётушка.

— Но ей же обязательно расскажут обо всём, что будет там происходить, — резонно заметила Ника.

— В этом платье хорошо по гостям ходить, — проворчала бабуля. — А не в Сенат.

— Тогда, может, спросим у господина Септиса? — предложила внучка, не желая углубляться в бесплодную дискуссию. — Всё-таки ему лучше знать, как выступать перед сенаторами.

— Что мужчина понимает в женской одежде, — пренебрежительно фыркнула Торина Септиса Ульда.

— Пожалуй, вы правы, госпожа Юлиса, — неожиданно согласилась хозяйка дома. — Сегодня вечером я с ним обязательно поговорю.

Свекровь презрительно скривилась, но удержалась от комментариев.

Вернувшись в свою комнату, девушка застала служанку за мытьём полов. Узнав, что покровительнице предстоит держать ответ перед Сенатом, Риата Лация испуганно всплеснула руками:

— Ой, госпожа, да что же теперь будет?

— Ничего, — усмехнулась та, усаживаясь на кровать. — Я столько раз отвечала на всякие вопросы, что меня уже ничем не удивишь. Лучше скажи, есть ли на Фиденарском форуме что-нибудь интересное, кроме Филия Дакра и его учеников.

— Чего? — растерянно захлопала ресницами собеседница.

— Ну, какой-нибудь знаменитый храм или особенно красивая скульптура, — раздражённо поморщилась девушка. — На что можно сходить полюбоваться.

— Ах, вон вы о чём, — понимающе улыбнулась отпущенница, опуская мочалку в деревянный тазик. — Там святилище Наклува и статуя его из бронзы. Есть солнечные часы. Это такой высокий каменный столб, вокруг которого в мостовой вделаны цифры, обозначающие время. Ещё большой портик с красивыми колоннами и резным фризом…

— Всё, хватит! — подняла руку покровительница.

— Я ещё про храм Ангипы не сказала, — вроде бы даже обиделась бывшая рабыня.

Под вечер перед ужином Ника подошла к отдыхавшей на скамеечке тётушке и застенчиво попросила:

— Позволите присесть, госпожа Септиса?

— Могли бы и не спрашивать, госпожа Ника, — с наигранной суровостью проворчала та. — Вы у себя дома.

— Благодарю, — девушка скромненько умостилась на краешке и начала заранее продуманный разговор. — Я уже давно в Радле, но почти не видела самого города. Сами понимаете — из паланкина много не разглядишь. А мне так хочется на него посмотреть. Всё-таки столица Империи, и отец много о нём рассказывал.