Подобная реакция на их появление весьма озадачила девушку. Неужели здесь так редко кто-то проезжает, или именно они чем-то сильно озадачили аборигенов?

Из катившего впереди фургона прямо на ходу выпрыгнули два артиста. Словно в ответ на их появление малолетние наблюдатели тут же увеличили дистанцию.

Деревня состояла из двух десятков разбросанных друг от друга на приличном расстоянии каменных домов под черепичными крышами и хозяйственных построек разной степени сохранности.

Ника подумала, что, очевидно, враги редко беспокоят набегами местных жителей, если те так вольготно расселились, не озаботившись хотя бы самыми примитивными оборонительными сооружениями, поскольку невысокие каменные стенки, окружавшие каждое хозяйство, на таковые явно не тянут. Из ворот оградок разбегались хорошо утоптанные тропинки, часть из которых сходилась к импровизированной площади, в центре которой торчала короткая колонна со статуей носатого старичка в забавном колпаке.

Видимо, жители деревни выбрали небесным покровителем одного из ангипидов — помощников богини плодородия. В тени культового сооружения спокойно дремала облезлая собачонка, рядом копошились куры.

Но не эти безобидные создания заставили путешественницу насторожиться. Возле колодца, снабжённого колёсным воротом, и выдолбленной из цельного бревна поилкой для скота замерла группа сурового вида мужиков в застиранных одеждах. Словно подчёркивая род своих занятий, каждый из них держал какое-то сельскохозяйственное орудие: мотыгу, деревянные вилы, острую палку, которой подгоняют волов.

"Кажется, нам здесь не рады", — с беспокойством подумала Ника. Очевидно, подобные мысли посетили и артистов. Замедлив шаг, те стали тревожно перешёптываться.

Селяне стояли так, что при желании фургоны могли легко их обогнуть, однако Гу Менсин, величаво выступив вперёд, громко поприветствовал собравшихся.

— Да явят боги вам свою благосклонность, добрые люди! Пусть небожители пошлют вашим полям добрый урожай, стадам — многочисленный приплод, а несчастья обойдут стороной.

Церемонно поклонившись, он замер, ожидая ответа.

— Да будет ваша дорога лёгкой, — с явной неохотой проворчал представительный мужчина в относительно новом хитоне с заметными нитями седины в угольно-чёрных волосах. — И приведёт туда, где вас ждут.

— Спасибо за добрые пожелания! — вновь склонился старший урбы, судя по выражению лица, собиравшийся сказать ещё что-то столь же выспренное. Только собеседник не дал ему это сделать.

— Но здесь вам делать нечего!

Отпрянув, старый актёр вполне натурально изобразил полное недоумение.

— Пресветлые боги, чем же скромные почитатели Нолипа заслужили такую немилость?

— Много вас, бродяг, тут шляется! — выкрикнул кто-то, и односельчане поддержали его дружным одобрительным гулом. — Потом добро пропадает!

— Такую овцу спёрли, мошенники! — перекрывая общий шум удивительно писклявым для мужчины голосом, дополнил обличающую речь приятеля плюгавый мужичонка с лысиной во всю голову. — На праздник добродетельной Ноны берегли, а теперь из-за вас пустую луковую похлёбку хлебать придётся!

Толпа угрожающе качнулась вперёд. Осознав грозящую товарищам опасность, из фургона начали торопливо выбираться остальные артисты.

"Вот батман! — мысленно охнула девушка, с нарастающим интересом следя за происходящим. — Неужели раздерутся? А мне помогать или как?"

Но, видимо, ни крестьянский вожак, ни старший урбы не хотели пока доводить дело до рукоприкладства. Первый резким движением руки притормозил наступательный порыв земляков, а второй, вытаращив глаза, схватился за грудь.

— Да что же вы такое говорите, во имя Цитии — богини справедливости!? — возопил толстяк, голосом полным благородного негодования. — Мы держим путь издалека и никак не могли что-то у вас взять!

И не давая собеседнику слово вставить, затараторил:

— Нешто вы забыли, что наша урба была здесь ранней весной?! Разве тогда у вас что-то пропало?!

Мрачно засопев, предводитель обернулся к односельчанам, а путешественница уважительно покачала головой: "Что же это получается? По пути в Канакерн артисты не воровали, понимая, что придётся возвращаться. Выходит, что ещё одни гастроли у них в Канакерне не планируются".

— У меня корзина с фасолью исчезла, — неуверенно начал обладатель выдающейся лысины, но тут же перешёл на крик. — Все вы одинаковы! Те бродяги тоже добрыми людьми притворялись, представления показывали, а я без овцы остался!

— Да заткнись ты, Мурсиб! — поморщился предводитель хлеборобов. — Тогда молчал, чего сейчас орёшь?

И не слушая оправданий, обратился к Гу Менсину:

— Тогда вы вроде бы ничего плохого не сотворили. Только ночевать мы вам в деревне всё равно не дадим! Хватит, одних приветили, а они овцу увели, полдюжины кур, да две кладовки почистили!

Односельчане одобрительно загудели.

— Не по обычаям поступаете, — упрекнул собеседника старый актёр. — Солнце садится, а вы гостей в ночь гоните.

"Ох, не говорил бы ты этого", — поморщилась Ника.

Громом разнёсся над площадью гневный вопль селян. Куры бросились врассыпную, мирно дремавшая у колонны собака с удивлением подняла лопоухую морду.

"Ну, сейчас точно бить морды начнут", — решила девушка.

Силы обеих сторон казались ей примерно равными, но у местных имелось неоспоримое преимущество в вооружении, и, видимо, на этом основании они явно рассчитывали на победу.

Однако в руках артистов появились ножи, и предводитель деревенских вновь воздел руку к небу.

— Хозяин сам решает, кого в дом пускать, — заявил он, подбоченясь. — А кого с порога прочь отослать! В половине арсанга отсюда есть священная роща. Там и заночуете. Нимфа Кирпида сохранит вас в ней от напастей.

Гу Менсин недовольно засопел.

В это время к местным подошло подкрепление в составе двух сурового вида мужиков в обтрёпанных хитонах с оглоблями в руках и пятерых подростков, вооружённых камнями и палками.

Ободрённый подмогой, главарь нагло усмехнулся:

— И пусть боги благословят ваш путь отсюда туда!

— Мы мирные люди, — с показным смирением вздохнул глава урбы. — Чтим обычаи предков и с хозяевами спорить не станем. Но вряд ли небожителям понравится, как вы встречаете гостей.

— Воров и обманщиков бессмертные любят ещё меньше! — парировал собеседник и ещё раз махнул рукой, указывая, в какую сторону надлежит направляться незваным пришельцам.

— Туда езжайте!

Тем ничего не оставалось, как подчиниться. Детвора, с напряжённым вниманием смотревшая за разборкой родителей с путешественниками, увидев позорное бегство последних, разразились восторженными криками. Самые вредные из ребятишек ещё долго бежали рядом с фургоном, оглашая окрестности обидными кричалками. Хорошо, хоть камнями не кидались. Впрочем, взрослые, видя нарастающее раздражение артистов, вскоре прекратили детское веселье.

Гу Менсин всё же немного преувеличивал, говоря о наступающих сумерках. Путники добрались до священной рощи задолго до захода солнца. На почётный статус данной группы деревьев, оседлавших плоскую вершину холма, указывало небольшое святилище, представлявшее из себя крошечный каменный домик, размером чуть меньше аппарата для продажи чипсов, в нише которого стояло грубо сделанное изваяние женщины с распущенными волосами. Одна из дочерей Нутпена и богини земли Артеды.

Рубить деревья в таких местах не полагалось, поэтому мужчины и мальчики разбрелись по роще в поисках хвороста, а женщины ушли за водой к расположенному неподалёку источнику.

— И часто вас так встречают, господин Гу Менсин? — пряча улыбку, поинтересовалась девушка.

— Случалось и похуже, госпожа Юлиса, — усмехнулся старый актёр. — Но там нас хотели побить за наши… шалости. А здесь едва не пришлось драться за чужие.

Ника рассмеялась. Толстяк тоже хохотнул, гулко хлопнув себя ладонями по брюху, и посерьёзнел.

— Завтра в Гедоре будем. Вы дальше с нами поедете или будете добираться сами?