Прошлой осенью, после присвоения боярских чинов, аналогичные легенды стали появляться про уральских воинов, тех, кто предан царю и верно служит. Тех и стрела не берёт, и раны затягиваются на глазах. Учитывая практически бескровный захват Булгарии, элементы правды в этом были, плюс небывалая награда в виде присвоения боярских званий с золотой гривной. Другой момент, что пожалованные земли находились на окраинах уральских, где никто не проживал. Как раз на эти мелочи любопытные подростки обращали меньше всего внимания. Нынешняя весна, когда царь взлетел, как птица в небеса, а его друг Попов выстроил самоходные сани, что быстрее коня по снегу бегают, добавила приправы в подобные легенды. В результате, стоило Белову пройтись по мастерским, как все интересовались, не нужны ли ему помощники для каких дел. Добровольцев, готовых работать в любых задумках царя без всякой оплаты, к весне появилось предостаточно.
Возможно, именно поэтому первую печатную газету уральцы выпустили всего через две недели после начала работы над типографией. Сто экземпляров газеты с новостями Уральска зачитывали до дыр, сравнивая одинаковость всех букв, и радовались, обнаруживая маленькие различия в литерах. Благо, к весне грамотность жителей города стала поголовной, молодые булгары закончили начальное обучение и мало чем отличались от других уральцев. Пока стихийно создавшаяся типография баловалась выпуском еженедельной газеты, получившей название «Вести Уральска», Сурон со своими подручными пыхтел над текстами для первого молитвенника. Затем царь настаивал на выпуске краткого курса уральской (славянской) мифологии и своеобразного сборника наставлений для верующих и священников. Нечто среднее между Евангелием и Кораном, без особой патетики, попроще.
С наступлением тёплой погоды, как обычно, Уральск заметно обезлюдел. В городе остались мастера с помощниками, да часть школьников, определённая на практику в мастерские. Торговцы, в сопровождении дружинников и школьников-практикантов, разъехались по городам и весям, от заполярья до Златоуста, от Ёбурга, до Самары. Биологи и аграрии разбрелись на практику по соседним полям и селениям, где полным ходом шла посевная. У причалов Уральска остался единственный пароход «Страж», с трижды замененным двигателем, в качестве сторожевика. Он и направился встречать новгородских послов, после сообщения об их прибытии в устье Камы. Для большей важности Белов отправил в сопровождение две скороходки, из числа бывших нурманских лодок, не новгородских, дабы не нервировать раньше времени послов.
Встречу посольства царь устроил по советским аналогам, с хлебом-солью и национальными славянско-угорскими нарядами, салютом из двух сторожевых башен. Часть послов, впервые прибывших в Уральск, заметно струхнули, после залпов пушек, зато бывшие пленники сразу начали указывать руками на стволы орудий и показывать возможную дальность полёта снаряда. Отвезли послов в гостиницу, число которых в Уральске достигло четырёх, три из них вполне соответствовали любому гостю, водопровод, канализация, горячая вода, телефон. Четвёртая, самая большая гостиница, напоминала Белову Дом колхозника былых времён, там подолгу жили родственники школьников, мелкие торговцы и прочие малоимущие слои уральцев. Соответственно, умывальник в коридоре, удобства во дворе, правда, телефон, всё равно наличествовал. И то сказать, не было в Уральске ни одной мастерской или другой организации, без телефона.
Сопровождали послов сотрудники Торопа и Сили, поводили их по достопримечательностям Уральска и окрестностей почти неделю, пока не пришли к выводу, что новгородцы прониклись. Как богатством уральцев, так и техническими и военными новинками, можно начинать переговоры. Главу послов представили царю, как Вадима Силина. «Уж не тот ли это Вадим из зарисовок о Новгороде кого-то из классиков, — улыбнулся про себя совпадению имён Белов, приветствуя новгородцев, — они бы ещё Гостомысла привезли, ладно, Рюрика не будет, рано ещё». И угадал, помощником Вадима оказался молодой худощавый парень по имени Гостомысл.
Несмотря на некоторое волнение, новгородцы сразу взяли быка за рога, начали переговоры с убеждённостью, что уральцы им по жизни всем обязаны. Начали с нападения на невинных ушкуйников и пленения несчастных воинов, закончили требованием виры и откупных, за обиду и использование рабочих рук. Белов мысленно аплодировал послам, великолепно умеют «наехать», в девяностые годы они не потерялись бы в России. Выдержав первый натиск, старый сыщик дал послам, выдержанную в подобных же тонах, «обратку», в ней перевёл «все стрелки» на своих оппонентов, да так аккуратно, что не придерёшься. Выслушав ответ, послы крякнули и заулыбались, оценили собеседника.
После подобной разминки, переговоры перешли в рабочее русло, начался долгий торг по всем позициям договора, за исключением строительства храмов. Новгородцы оказались довольно равнодушными к вопросам религии, особенно, когда побывали в уральских храмах и увидели на стенах иконы привычных богов — Сварога, Рода, Макоши. Зато по вопросам северной границы торговались долго, выспаривая каждую речку западнее Печоры. Устав обсуждать мелкие вопросы, на второй день переговоров, царь выложил, якобы случайно, на стол карту северной Европы, от Скандинавии до Печоры. Причём, он её перерисовал таким образом, что площадь бассейна реки Печоры заметно уменьшилась, а Карелия и Прибалтика выросли.
— Что вы торгуетесь из-за диких лесов, до которых добираться тремя волоками, — спросил он Вадима, — когда у вас под боком неосвоенный богатый край, куда не надо добираться месяцами. Захватите нурманские и свейские земли, полюдье вам карелы в Новгород привозить будут. Выстройте крепость в устье Западной Двины, с нашими пушками, Полоцк сам на коленях к вам придёт.
— Ты, царь, нам эту картинку подари, — деловито поинтересовался Гостомысл, — дивная картина у тебя.
— Карту я только друзьям подарю, а с вами пока договора нет, — свернул рулон подполковник, убирая в тубус, — может, и не будет. На свейской земле у нас своя крепость имеется, вам известно. Будем сами свеев воевать, да карелу покорять, с булгарами у нас воинов достаточно, а оружие наше вам известно. Дешевле самим западные города покорить, нежели вас уговаривать.
— Так мы вас в море не выпустим, — осклабился Вадим, — не доберутся твои вои до Балтики.
— Давай посмотрим, — с серьёзным видом царь взял трубку телефона, стоявшего на переговорном столе и позвонил Попову, поинтересовался, когда будет очередное испытание катера, услышав ответ, продолжил, — переговоры откладываем до завтрашнего обеда. А утром жду вас на пристани, покажу нашу игрушку.
Послы пришли на пристань с самого рассвета, задолго до появления Попова и царя, демонстративно не замечавших новгородских мужей. Попов уже третий раз испытывал катер с пропеллером, во время второго испытания, катер, успешно подлетел и перевернулся. Чтобы не упасть в грязь лицом перед послами, Фёдор Васильевич инструктировал молодого парнишку-испытателя.
— Не гони, на поворотах снижай до двадцати, два раза покажи средний разгон перед послами и уходи вверх по течению. Там, на шири и будем смотреть подробно, я сразу еду туда, за тобой.
Парнишка кивнул головой, поправил спасательный пробковый жилет и кожаный шлём, рывком завёл двигатель, придерживая ручку газа на холостых оборотах. Медленно отошёл от причала и начал разгон вниз по течению Камы. Послы, молча, наблюдали разгон катера до полусотни километров в час, разворот и обратное движение вверх по реке, когда катер проскочил с рёвом мимо пристани, чуть не захлестнув доски причала поднятой волной. По оценке Белова, катер шёл не меньше шестидесяти километров в час и скрылся за поворотом реки в считанные секунды. Только затихающий стрёкот двигателя подтверждал, что увиденное сейчас, не сон. На лица послов жалко было глядеть, они безуспешно пытались сохранить маску спокойствия, но искривлённые в усмешке губы выдавали новгородцев.
Дальнейшие переговоры шли под другим соусом, новгородцы за полдня согласовали все пункты основного договора, подписали его. Наутро послы вели разговор уже по второму договору, о военной помощи. Белов не стал этим заниматься, отправил послов к Ждану, с которым давно согласовал все возможные варианты. Кудим тоже подключился к переговорам, затем пригласили царского казначея, поскольку все «средневековые» пушки царская казна купила ещё зимой. Изначально новгородцы замахнулись на пушки уральского образца, но, после показательных стрельб из экспортных пушек ядрами по выстроенным макетам ворот, согласились на приобретение предложенных образцов. Сравнительные цены на продукцию, особенно на боеприпасы, немало этому решению поспособствовали.