– Каких знакомых, – спохватился Сагит, усевшись за столик с чайными приборами, – торговцы, что ли, приезжие?
– Приезжие, приезжие, – не стал откладывать сюрприз в долгий ящик опытный сыщик, – беглые рабы из Бражинска. Помнишь тех красоток, что мне продал? У меня даже купчая сохранилась, с твоей подписью.
– Надо же, – деланно удивился Сагит, побледнев, – я про них и забыл.
– А они в гости к тебе ходят, вчера заходили, – ухмыльнулся уралец, – смотри, могут и тебя обокрасть, как нас. Впрочем, хорошо, что ты их забыл, значит, имущество беглых рабов я могу взять себе в счёт виры, а дома у них ой как хороши, в центре города. Мне пригодятся эти дома, уральские торговцы там поселятся, будут весь год торговать нашим товаром.
– Как весь год торговать, – подпрыгнули оба купца, – ты обещал, что продашь весь товар нам.
– Ну, я обещал подумать, – медленно продолжил отставной подполковник, – да, вижу, ошибся в вас. Зачем мне такие партнёры, что обманывают, воруют моё имущество? Лучше торговать с Юсуфом и одноглазым Мойшей, они люди честные и дадут за мой товар неплохую цену. А для продажи остатков останутся мои торговцы в городе, их у нас достаточно, есть, кого оставить.
– Чего ты просишь? – насторожился Сагит, чувствуя, что инициатива уходит от него.
– Я не прошу, – уточнил невозмутимо Белов, – просите вы. Именно вы пришли ко мне, а не наоборот. Когда вы вернёте мне украденные ценности, уплатите виру за обиду и стоимость четырёх невольников, я продам вам товар, как договаривались, немного по другой цене.
– Немного, это как? – впервые открыл рот Хамит, пожалевший, что связался с Сагитом. Он трижды проклял себя, что не пошёл к уральцам один.
– По ценам Усть-Итиля, – вступил в разговор Тороп, – мы сможем продавать вам не весь товар, а две трети. Остальной будем сбывать другим купцам. НАШ товар они берут хоть завтра да ещё спрашивают, как к нам добираться, обещают на следующее лето собрать большой караван в Уральск.
Купцы вышли на пристань, где очень эмоционально поговорили, ребята с усмешками наблюдали за ними. Сагиту хватило ума поверить Белову и вернуть похищенные изумруды и доплатить товаром за ту часть самоцветов, которую он реализовал. Южане полностью приняли условия уральцев, настолько заманчивой была возможность почти монопольной реализации их товаров. Сагит в течение дня доставил на пароход серебро за выкуп пленников, которых он предпочёл выкупить, нежели потерять вместе с домами, виру и компенсацию за украденные ценности. После возвращения пленников купцу началась разгрузка уральских товаров и погрузка закупленных.
После обеда подошёл упомянутый Юсуф, для него Усть-Итиль был северным пунктом плавания. Кроме обычного интереса к северным мехам, персу пришлись по душе кирасы, необычно лёгкие и прочные в сравнении с бронзовыми и медными, составлявшими подавляющую часть доспехов южных воинов. Да что там доспехи, как убедились уральцы, практически всё оружие простых стражников и торговцев было бронзовым, редкие богачи могли позволить себе железное оружие. На этом фоне стальные изделия уральцев при относительно невысокой цене шли нарасхват. Увозить домой полученное от Сагита серебро Белов не собирался, благородного металла там хватало и без этого.
На эти средства уральцы купили пару крупных лодок, полностью ушедших под местные товары. Даже Окунь продал абсолютно всё, что привёз с собой, включая свой нож, висевший на поясе, закупившись относительно недорогими тканями и пряностями. Всего за четыре дня интенсивной торговли уральцы сбыли весь свой товар и заполнили пароходы и лодки покупками. Белов и Тороп не питали иллюзий относительно реальной стоимости товаров, судя по скорости закупки, они сильно продешевили, купцы доберут в рознице довольно много. Но время поджимало, предложенные цены с лихвой окупали всё плавание, все спешили домой.
Кроме товаров, пряностей и небольшого количества фруктов на пароходы грузились восемь мастеров с семьями, рискнувших перебраться в Уральск, кто по контракту на пять лет, кто на постоянное жительство. Помогли в агитации мастеров старинные «друзья» – купцы Сагит и Хамит. Они приложили немало усилий к агитации мастеров, своими клятвами убедили горожан в честности уральцев и безопасности жизни в Уральске. Почти все мастера были специалистами по работе с металлом, один занимался сыроделием, ещё один ковроткачеством и покраской тканей.
Накануне отплытия к Белову пришла целая делегация персидских купцов, богато одетых, с подношениями и угощениями. Пока они витиевато приветствовали уральцев, вели общие разговоры ни о чём, старейшина всё гадал, чего им нужно? Торговля отпадала, все товары были проданы и закуплены, маршрут до Уральска никто не скрывал, кто желал, узнали. «Неужели сватать пришли», – подумал он, заметив взгляды купцов, обращённые на одного из них, крепкого мужчину лет тридцати. Тот походил скорее на типичного славянина, с курносым широким лицом и русыми волосами. Наконец его товарищи перешли к делу, Белов похвалил себя за наблюдательность. Действительно, персы сватали Иву, в которую без памяти влюбился их товарищ, Али из Киркука.
С трудом разместившись в самом просторном помещении парохода, за обильным столом, Белов на правах старшего родича занялся расспросами о семье жениха, о благосостоянии, о его жёнах. Жених честно признался, что дома его ждёт одна жена с двумя дочерьми, с которой они прожили вместе пятнадцать лет. Али любит её и дочерей, но красота и изящество уральской девушки с поэтичным именем Ива свели его с ума за несколько дней. В вероисповедании все купцы признали себя почитателями великого Заратуштры. Вопросы о несторианстве и мусульманстве, заданные хитрым сыщиком, южане отметали с негодованием, они не сектанты какие, а честные персы. Пока суд да дело, Белов предложил жениха и невесту отправить поговорить на палубу парохода, а самим заняться обсуждением предстоящего сватовства. Ива успела шепнуть старейшине, что не возражает против такого жениха, коли сам он категорически не желает её в жёны. Белов благословил девушку на общение с женихом и вернулся к гостям.
После переговоров, занявших день до вечера, все пришли к согласию. Молодым дали сроку одну зиму, проверить свои чувства. А весной-летом сватов будут встречать в Уральске, где и сыграют пышную свадьбу. Белов, даже на правах посажённого отца, был рад породниться с персидскими купцами. Кроме возможности посещать Персию под родственными предлогами, открывались широкие возможности сотрудничества с персидским купечеством, наряду с византийцами, самыми богатыми торговцами прикаспийских стран. В согласии родителей Ивы уральцы не сомневались, лишь бы не возражала сама девушка.
Очарованный Ивой, Али пришёл на следующий день к причалу, трогательно подарил ей несколько дорогих вещиц на память и попрощался с девушкой, которой тоже явно понравился. На таких любовно-лирических нотках уральцы отплывали домой, намереваясь на полных парах за пару недель добраться до своего города. Плавание, однако, растянулось почти на полтора месяца. Довольно бодро, за полторы недели уральцы добрались до земель, где сражались с почитателями водяных змеев, и удвоили осторожность, опасаясь засад и новых нападений.
Срок, отведённый степнякам для принятия решения, давно вышел. Поэтому Белов и не надеялся на то, что кого-то увидит на уговорённом месте. Однако караван уральцев встретили высокие столбы дыма, поднимавшиеся с правого берега Волги. Приблизившись, торговцы убедились в действенности своих аргументов, судя по кипам шерсти и двум коровёнкам, племя большого змея решило заключить союз с уральцами. То же подтвердили представители пяти родов, ожидавшие караван. Вниманию Белова было представлено великолепно выполненное чучело головы и части туловища большого змея с заверениями в любви и уважении.
Как ни были практичны представители степняков, сразу начавшие переговоры о торговле в следующем году и списке необходимых товаров, без обширного праздника не обошлось. Два дня собравшиеся на берегу степняки плясали, пили кумыс и объедались мясом у костров, совместно с уральцами, разумеется. Кисель оставался трезвым всё это время и держал в строгости своих дружинников, поочерёдно с Беловым проверяя стражу каждую ночь. Только утром четвёртого дня караван смог отправиться в путь, намереваясь оставшиеся вёрсты преодолеть до наступления октября.