– Я правильно понял – это то из чего живчик делают?
– Да.
Актёр слегка побледнел, но всё же справился с собой. Ничего удивительного, он хоть и деревенский парень, но за годы богемной жизни, разбалованный обожанием своих поклонниц, превратился в неженку и теперь с трудом возвращался к своей когда-то неприхотливой жизни.
– Это спораны, а вот, скорее всего, горох, – Катя взяла двумя пальцами комочек и покатала его в ладони. Неожиданно, до них донеслись автоматные очереди. Вначале показалось, что дятел стучит по дереву. парень с девушкой встрепенулись и схватились за оружие. Катя едва не уронила комочек гороха. Положив автомат на стол, быстро увязала в чистый носовой платочек трофеи и сунула в разгрузку. Больше собирать было нечего. Еду они всю доели, оставалось лишь обратно надеть снятые рюкзаки, что по быстрому и сделали. Убегать они не собирались, вначале нужно разобраться в ситуации, а уж потом будет видно, что делать дальше.
– Иди за мной шаг в шаг! – предупредила актёра девушка и обойдя его, углубилась в лес, но недалеко. По возможности, лишь обходя небольшие овражки, двигались параллельно дороге. Шедший позади Эдуард, удивился, как уверенно и бесшумно перемещалась по лесу костюмерша.
«Она себя чувствует в лесу, как рыба в воде. Что я ещё не знаю о ней?».
Ступая по её следам, он не слышал, чтобы под их ногами треснула хоть одна какая-нибудь веточка. Девушка не глядя себе под ноги, каким-то образом выбирала путь не демаскирующий их. Он даже принял на свой счёт, решив, что девушка не причём, это он сам, как опытный диверсант, передвигается бесшумно. Внезапно она остановилась, вслушиваясь. Затем быстро присев на одно колено, подняла согнутую в локте руку со сжатым кулаком.
«Замри!»
Эдуард правильно распознал сигнал и повторив движения костюмерши, взял на изготовку автомат. Девушка, будучи неуверенной, что актёр правильно её понял, повернулась к Эдуарду и приложила указательный палец к губам.
Сквозь ветки кустарника они молча наблюдали за дорогой. На ней стоял близнец тех джипов, на которых приехали бандиты на съёмочную площадку к киношникам. Возле обочины, на встречке, ещё один джип, отличавшейся от первого, отсутствием всяких украшений в виде цепей, черепов и эмблем. Простреленное лобовое стекло и труп в камуфляже, свисавший вниз с пассажирского сидения. Боец, видимо, открыл дверь и тут же был расстрелян. Вся разгрузка в рваных отверстиях и залита кровью. В кузове, навалилась грудью на пулемёт, светловолосая девушка, также экипированная по военному. С безвольно опущенной головы свисали пропитанные кровью длинные пряди волос. Перед расстрелянным джипом, посреди дороги, на коленях стоял молодой парень. Его руки завёрнуты за спину и, очевидно, связаны. Стриженная почти под ноль голова, слегка вытянутое лицо. Под правым глазом расплылся лиловый синяк, более других ранений не видно. На лице презрительная улыбка. Перед ним, спиной к прятавшимся Эдуарду и Кате, широко расставив ноги, стоял мужчина, одетый в «Горку». В руках АКМС направленный на пленника. Сбоку с снайперской винтовкой, Катя в ней сразу опознала СВД, ещё один бандит. Во втором джипе за пулемётом находился здоровенный бугай, который равнодушно смотрел перед собой и жевал жвачку. ПКМ на его фоне казался детской игрушкой.
– Каравай, ты чего лыбишься?! – стоявший перед ним мужчина, коротко двинул пленника разложенным прикладом автомата в челюсть. Парень мотнулся головой в сторону, после чего с ненавистью посмотрел на своего мучителя и сплюнул тягучую кровавую слюну на землю.
– Кирпич, ты как был гнидой, так гнидой и остался. Жаль, что я тебя раньше не раскусил. Скажи, зачем вы Стрелку и Капитана застрелили, ведь тебе нужен только я.
– Стрелка давно уже была на заказе – сколько она наших парней положила за последние полтора года! Так, что не один ты нам нужен был. Мы были уверены, что её тоже с собой возьмёшь. Ну, а вот Капитана и в самом деле жалко, я же с ним тоже дружил, как и с тобой. Но, Каравай, ты сам хорошо всё понимаешь – оставлять свидетелей нежелательно. Ты подписал приговор и ему, когда Капитану предложил поехать вместе. Ладно, Каравай, это всё лирика. Надоел ты мне, молись, если веришь в бога.
Пленник посмотрел на бандита и улыбнулся окровавленными губами, с презрением глядя тому прямо в глаза.
– Ну, стреляй, сволочь! Иначе я тебя после порву!
– Снимешь пулемётчика, – прошептала Катя Эдуарду, – а я беру на себя Кирпича и снайпера. Готов?! Давай!
Одна длинная и две коротких очереди прогремели почти одновременно. Кирпич рухнул на землю перед своим бывшим другом, снайпер выронил винтовку и свалился на бок. Бугай, слегка раненый Эдуардом в руку, успел навести пулемёт на своего обидчика и в свою очередь зацепил плечо актёра. Катя, закончив с двумя своими целями, добила пулемётчика, разбросав его мозги третьей короткой очередью. Каравай мужественно по-прежнему стоял на коленях, не имея возможности подняться на ноги. Кирпич, после атаки на джип и пленения Каравая, прикладом автомата ударил ему по коленям, постаравшись обездвижить. Сейчас руки у Каравая надёжно зафиксированы наручниками, колени болят и распухли. Самостоятельно рейдер подняться не мог, оставалось лишь ждать помощи своих спасителей, кем бы эти двое не были. Каравай их засёк ещё на подходе к дороге, когда находился под прицелом автомата Кирпича. Хорошо, что среди людей бывшего друга не имелось сенса. Иначе всё кончилось бы плачевно. Сам Кирпич хоть и прожил в Улье четыре года, особой любовью у Стикса не пользовался. Всего три дара из числа посредственных. Типа стакан с чаем погреть, с пальца прикурить или… Вот, что там в «или» Каравай не помнил. А может ещё, что у него могло быть «припрятано в рукаве», но рейдеру об этом ничего неизвестно. Про остальных бойцов он тоже не в курсе. Хотя, ведь кто-то из них заглушил двигатель джипа. В неполадку Каравай не верил. Водитель и механик от бога, он знал каждый винтик и был на сто процентов уверен в надёжности своего автомобиля. Последние десять лет рейдер командовал автопарком стаба «Белые ночи». Когда-то базу рейдеров основали парни из Питера. Давно уже нет в живых основателей, а название прижилось и никогда у сменяющих друг друга руководителей не приходило в голову переименовать стаб.
Когда заглох двигатель джипа и из засады расстреляли Стрелку с Капитаном, Каравай понял, что его и начальника стаба развели, как лохов. Кирпич, зная о потребности стаба в спец технике и оружии, через свои каналы, смог вбросить дезу о наличии бронированных тягачей. Продавцом выступал неизвестный рейдер-одиночка, пожелавший остаться инкогнито. По этой причине он не мог явиться на базу для переговоров. Предполагалось встретиться на нейтральной территории. Сразу оплата не подразумевалась, поэтому и отмели в сторону подозрение, что стаб хотят кинуть. Тем паче, что подобные сделки ранее уже практиковались. Каравай подспудно чувствовал какой-то подвох, но списывал свою чуйку на паранойю. Всё же нужно, хотя бы иногда, прислушиваться к себе… И вот в итоге он с разбитыми коленями и скованными руками страдает посередине пыльной дороги. Окровавленные, припухшие губы саднят, да ещё кисти рук, туго стянутые, затекли. Каравай уже устал ждать, когда те двое, замершие в кустах у дороги, наконец, решатся выйти.
«Что за чёрт?!», – рейдер мотнул головой, – один из них «пропал».
– Вы, кто?
Каравай едва не подпрыгнул от неожиданности, колени напряглись и дикая боль, отдалась в мозгу. Пустое перед ним пространство «поплыло» и он, потеряв сознание, завалился набок. Катя, присевшая на корточки и опираясь на автомат, растерянно смотрела на отключившегося парня. Она не могла сообразить из-за чего такая реакция у пленника, которого бандит называл Караваем. Вернее она поняла — болевой шок. Теперь хорошо видны бурые пятна на коленях камуфляжных брюк у потерявшего сознание. Но вот почему он так резко попытался вскочить, как только она ему задала вопрос, девушка понять не могла.
– Катя, ты куда делась? – услышала обеспокоенный голос Эдуарда, в котором чувствовались и растерянность и страх. Она обернулась на голос и удивилась. Актёр с испуганным выражением лица, которое слегка побледнело, вертел головой. Правой рукой придерживал автомат, опущенный до земли, а ладонь правой прижимал к плечу. Растопыренные пальцы слегка окрасились кровью.