В ночной тишине из окна донеслись неразборчивые слова Симары. Очевидно, она пришла напомнить госпоже о необходимости отдыха. После того, как госпожа «назначила ее любимой женой», как ворчала про себя Алекс, Симара стала страшно важничать и вернулась ночевать в комнату госпожи. Александра вздохнула чистый, настоянный на яблоках воздух, потянулась, поморщившись от боли в животе, и направилась в людскую.

Сайо в раздражении скомкала листок. Третий раз она принималась писать госпоже Айоро. Дело это оказалось настолько не простым, что девушка готова была расплакаться. За окном темнело. Вздохнув, Сайо взяла еще один лист. Немного подумав, она решила вначале написать черновик. В первую очередь необходимо поинтересоваться самочувствием господина Айоро, потом написать слова сочувствия и поддержки самой госпоже Айоро. И только после рассказать о новостях. Вскользь упомянуть о легком недомогании Махаро и неожиданном визите Фуро Ромоно. Не забыть спросить разрешения посетить день рожденья Фанико Тойо.

Вряд ли сестрица господина имеет возможность слать письма двоюродному братцу, тем не менее не стоит исключать того, что кто-то с удовольствием расскажет господину Айоро о произошедшем в его доме скандале. Наверняка его уже обсуждает весь город. В письме необходимо подобрать такие слова, чтобы Айоро не удивились, услышав чужую интерпретацию произошедшего, а захотели бы лишь узнать у нее подробности.

Наконец, с удовольствием взглянув на исчерканный листок, Сайо взялась переписывать послание набело. Словно почувствовав это, в кабинет зашла Симара и с легким упреком напомнила:

– Полночь уже, госпожа.

– Знаю, – отмахнулась Сайо. – Готовь постель, я скоро.

Служанка поклонилась и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Утром девушка попросила носильщиков задержаться у ворот усадьбы. Выбравшись из паланкина, она подошла к удивленному соратнику. Сменив вчерашний караул, на пост затупили другие воины.

– Мой господин, – слегка поклонилась она. – У меня есть небольшая просьба.

– Слушаю, Сайо-ли, – пожилой, но еще крепкий мужчина улыбнулся в густые седые усы.

– Дело в том, что единственный благородный человек, оставшийся в доме, болен. Поэтому я прошу: до моего возвращения из школы никого не пускать в усадьбу.

– А когда ты вернешься, госпожа? – поинтересовался воин.

– К обеду, мой господин.

– Хорошо, я выполню твою просьбу, Сайо-ли, – согласился соратник.

Появление ее в школе вызвало настоящий фурор. Едва носильщики остановились у главного входа, все девушки, занимавшиеся на открытом воздухе, не обращая внимания на мастериц, стали собираться кучками и показывать на нее пальцем. Сделав надменно-брезгливое лицо, Сайо медленно поднялась по ступенькам крыльца. В гостиной ее встретила управительница.

– Похоже, ты опять попала в историю, моя госпожа, – проговорила она, ответив на ее приветствие.

– Я не ищу неприятностей, госпожа Миядзо-ли, – ответила Сайо. – К сожалению, они находят меня сами.

– Сегодня я получила несколько писем, в которых родители девушек настаивают на твоем исключении из школы, – огорошила девушку управительница. – В противном случае они не пустят сюда своих дочерей. А значит, перестанут платить.

– В чем я виновата на этот раз? – собрав всю волю в кулак, спросила Сайо.

– В развратном поведении и непочтительности к родственникам, – вздохнула Миядзо.

– С непочтительностью все понятно, – дрогнувшим голосом сказала девушка. – Но в чем выразилось мое «развратное поведение»?

– В ночном свидании с сыном барона Татсо.

– Странно, – Сайо усмехнулась сквозь слезы. – Человек пропал, а меня обвиняют в свидании с ним.

– Увы, – пожала плечами Миядзо. – Ты же вышла в сад. А это очень дурной пример для других благородных девушек. Прости, я ничего не могу сделать.

– Я понимаю тебя, моя госпожа, – девушка встала. – У меня есть последняя просьба.

– Все, что я могу.

– Мне очень нужно поговорить с Ясако Сабуро.

– Я это устрою, – пообещала управительница.

– И дай мне еще раз свой паланкин, Миядзо-ли, – Сайо уже откровенно плакала.

Управительница погладила ее по плечу и протянула чистый платок.

– Пойдем в мой кабинет.

Усевшись на маленький диванчик, примостившийся в углу большого светлого кабинета начальницы школы, девушка дала волю слезам. Она поняла, что очередным своим унижением обязана тетке Ромоно. Старуха все-таки нашла способ нагадить. Будь ты проклята, толстая жаба! В коридоре послышались быстрые шаги. Сайо вытерла нос и постаралась успокоиться.

Ясако ворвалась в кабинет подобно урагану. Увидев заплаканное лицо подруги, девушка обняла ее.

– Не плачь, Сайо-ли, – проговорила она. – Они того не стоят!

– Меня выгоняют, Сабуро! – Девушка уткнулась ей в плечо. – Просто так, ни за что! Из-за этой старой противной Фуро и ее сплетен.

– Я знаю, – Ясако села рядом. – Успокойся! Пожалуйста, а то я тоже заплачу!

Подруга отстранилась.

– А ты-то почему?

– Мне тебя жалко, – ответила та.

Сайо прерывисто вздохнула.

– Не плачь. Я тоже больше не буду. Скажи, ты не знаешь, кто написал госпоже Миядзо?

– Из нашего класса никто! – уверенно ответила Сабуро. – Все девочки только и говорят о том, как ты ловко выгнала это толстую каргу Ромоно! Раньше меня совсем не замечали, а сейчас только о тебе и расспрашивают.

– Написали не девочки, а их матери, – Сайо еще раз глубоко вздохнула и спросила: – А что твоя мама говорит?

Подруга широко улыбнулась.

– Правильно, говорит, Сайо-ли сделала, что выставила за порог старую сводню! Она Фуро терпеть не может.

– Почему?

Подруга смутилась и опустила глаза.

– Из-за отца. Он частенько заглядывает в усадьбу Сурало… Ну, понимаешь?

Сайо кивнула.

– А про мое свидание?

Сабуро пожала плечами:

– Ничего не говорит. Все знают, что никакого свидания не было. Убили парня в пригороде.

– Мне страшно, Ясако-ли, – девушка взглянула на подругу. – Что скажут Айоро, когда узнают о молодом бароне?

– Не похвалят – это точно, – проговорила Сабуро. – Но и ругаться сильно, я думаю, не будут. Ничего же не было.

– Ничего, – кивнула Сайо и озабоченно добавила: – Я написала письмо госпоже Айоро.

Она достала из рукава сложенный лист.

– Вот, передай своему брату. Пусть отдаст гонцу. Для меня очень важно, чтобы она как можно раньше его получила. И, пожалуйста, скажи Ции, пусть приходит. А то вчера эта жаба ее выгнала.

– Сделаю все, что смогу, – заверила Сабуро, поднимаясь. – Мне пора, а то госпожа Миядзо будет недовольна.

Девушка вышла, ободряюще улыбнувшись на прощание.

Сайо подошла к зеркалу и стала убирать с лица следы слез. Вошла управительница.

– Паланкин ждет, Сайо-ли.

– Спасибо, моя госпожа Миядзо, – поблагодарила девушка. – Да хранит тебя Вечное Небо.

– И тебе пусть оно пошлет немного счастья, бедное дитя, – поклонилась Миядзо, отводя взгляд.

Сайо, не торопясь, прошла коротким коридором в гостиную. Здесь ученицы в обед пили чай с жесткими коржиками. Посмотрела на широкую лестницу, ведущую на второй этаж в комнату для занятий мастерицы Розы. «Жаль только, проучиться здесь мне пришлось так недолго», – с сожалением подумала девушка. Она взялась за дверную ручку, когда сзади раздался громкий голос:

– Сайо-ли!

Девушка обернулась. По лестнице стремительно спускалась Фанико Тойо. На дочери секретаря сегуна было новое платье с изображением золотых рыбок, плавающих среди ярко-красных кораллов. Запыхавшись, Фанико поклонилась.

– Сайо-ли, я ужасно жалею о том, что тебе пришлось нас покинуть, – восстановив дыхание, сказала Тойо. – Надеюсь, что это ненадолго.

– Благодарю, Тойо-ли, – поклонилась собеседница. – Мне тоже очень жаль.

– И еще, – Тойо улыбнулась. – Не забудь, что я пригласила тебя на день рождения.

Случись землетрясение, или закапай с потолка дождь, Сайо удивилась бы меньше. Ее, «непочтительную и развратную», по-прежнему приглашают в дом секретаря самого сегуна! Быстро придя в себя, она поклонилась.