– Это ты Вонгыра побил? – продолжал расспросы малолетний журналист.

«Ну, ни фига себе! Высокоскоростной Интернет, да и только», – подумала Александра и задала вопрос, поставивший пацаненка в тупик:

– Ты меня проводишь до дома Лохуна? Или нет?

Мальчишка собрался спросить еще что-то, но Алекс уже шла в деревню.

– Стой! Алекс! Стой! Я покажу.

Крестьянские дома представляли собой срубы из тонких бревен, для тепла обмазанные глиной.

– Вот тут он живет, – мальчишка указал на покосившиеся ворота.

– Спасибо, – поблагодарила Александра. Она и на Земле была вежливой девочкой. Пацан хмыкнул, но остался стоять.

– Эй, хозяева, есть кто-нибудь? – крикнула Алекс.

В доме послышался шум, и на покосившееся крыльцо вышел Лохун.

– Алекс? – удивился мужчина. – Тебе чего?

– Вот козу привел, – сказала Александра. – Владей.

– Откуда она у тебя? – насторожился Лохун.

– А тебе не все равно? Я ее не украл.

– Ты выиграл борьбу! – догадался крестьянин. – Побил Вонгыра!

– Выиграл, – скромно согласилась Алекс. – Коза моя, и я тебе ее дарю. Ну, рассуди, куда мне на конюшне козы?

– Я не могу принять твой подарок, – заупрямился Лохун.

– Боишься Мирамо? А о дочке ты подумал?

Крестьянин колебался.

Александра наклонилась и прошептала:

– Скажешь, что купил ее у меня за четыре медяка.

– У меня нет таких денег! – зашипел Лохун.

– Но старший соратник об этом не знает, – подмигнула Алекс.

Гости стали съезжаться к обеду. Когда барон Токого вернулся с обхода полей, где он вместе со старейшинами деревень молился о ниспослании урожая, все приглашенные уже были в замке.

Баронесса представила Сайо золовке. Молодая, привлекательная женщина с золотой брошью в виде герба сегунов Канаго холодно кивнула девочке и потеряла к ней всякий интерес.

«Не очень-то и хочет она со мной знакомиться», – подумала девочка, проходя в большую, светлую комнату, где уже собралось несколько десятков женщин. Как заметила Сайо, ее платье не выделялось на фоне нарядов других дам.

Празднование дня цветения риса у богатых землевладельцев шло совсем не так, как в бедном Гатомо-фами. Мужчины во главе с хозяином замка пировали в одном помещении, женщины в другом. Между ними располагался зал, предназначенный для танцев и бесед.

Сайо усадили в самом конце длинного стола, уставленного разнообразными кушаньями. Вместо водки здесь подавали дорогое виноградное вино с далекого юга. Девочка пригубила из любопытства и нашла вкус очень приятным. Однако она не выпила за время застолья и половины бокала.

– Не нравится вино? – спросила полная соседка.

– Я еще слишком молода для него, – скромно ответила девочка.

Толстуха сразу потеряла к ней интерес. Сайо была жутко разочарована. И здесь благородные дамы вели точно те же разговоры, что и жены соратников в Гатомо-фами. Хвалились детьми, обсуждали наряды, сплетничали о знакомых и незнакомых.

Заметив, что кое-кто из женщин вышел из-за стола, девочка покинула говорливых соседок и отправилась рассматривать картины на стенах.

Возле одной она задержалась надолго. Увидев знакомую, к ней направилась дочь рыцаря Бадуро – соседа Гатомо. Заметив, что Сайо внимательно рассматривает рисунок, она спросила:

– Нравится?

– Не очень, – ответила та, радуясь возможности поговорить хоть о чем-то кроме: «Родила, вышла замуж, купила, изменила, умерла». – Посмотри, на картине очень тщательно прорисованы детали одежды, пейзаж, а лицо женщины словно маска. В нем нет жизни. Впрочем, это характерно для живописцев южной школы…

– Ты в этом разбираешься, Сайо-ли? – удивилась собеседница.

– Немного, – не смущаясь, ответила девочка. – Бывшая супруга моего опекуна увлекалась искусством. Кое-что узнала у нее, кое-что из книг. Я заметила, тут большинство картин южной школы.

Не обращая внимания на робкую попытку знакомой отойти, Сайо подхватила ее за рукав и буквально подтащила к другой картине.

– Вот взгляни. То же самое: замечательный пейзаж, можно рассмотреть каждую травинку. Но жизни нет…

– Что же тебе нравится, юное дитя? – раздался приятный женский голос.

Сайо обернулась. На нее внимательно смотрела Айоро, стоявшие за ней женщины затихли.

– Картина в углу, – ответила девочка. – Старик у потока.

– Покажи, – попросила женщина. И разноцветный табунок благородных дам потянулся вслед за ними.

– Вот, – протянула руку Сайо. – Скорее всего, школа сегуната Думмо. Картина или очень старая, или написана в старинной манере.

Айоро взглянула на хозяйку замка. Пожилая баронесса важно кивнула сложной прической.

– Продавец уверял, что ей лет двести и она действительно из Думмо. Как ты определила?

– Манера письма, – девочка наслаждалась вниманием окружающих. – Пейзаж и детали нарочито размыты. Фигура старика бесформенна, зато лицо прописано удивительно живо.

– Ты неплохо разбираешься в живописи, – похвалила ее придворная дама и, обернувшись ко всем, громко сказала: – Прошу всех, кто не хочет танцевать, пройти в зал.

Таких набралось человек пятнадцать.

– Предлагаю устроить состязание! – громко сказала Айоро. – А это – наш приз!

Она подняла над головой красивое ожерелье из серебряной проволоки, украшенное нефритовыми цветами и жемчугом. Женщины восхищенно заохали.

– Пусть каждая, кто хочет получить его, напишет короткое стихотворение. Чтобы все было честно, листы не подписывать и класть в эту вазу. Бумага и чернила уже на столе.

Нарядно одетая служанка негромко ударила в серебряный колокольчик, перевернув песочные часы. Дамы толпой бросились к столам, откуда часть блюд уже убрали.

Сайо опустила листок в числе последних. Колокольчик прозвенел во второй раз, и баронесса с важной гостьей удалились для подведения итогов.

Пока одни женщины писали стихи, другие танцевали или сплетничали за пиршественным столом, всем было весело.

Претендентки на обладание ожерельем с нетерпением ожидали возвращения судей.

– Мы отобрали три стихотворения, – объявила баронесса. – Вот первое из них, «Осень печали».

Слушательницы зашептались. Сайо стихи понравились. Она уже запаслась бумагой, чернилами и, примостившись в углу, быстро покрывала листок знаками скорописи.

Дождавшись тишины, баронесса продолжила:

– Еще мы посчитали достойным вашего внимания вот это. Называется «Цветок».

Его Сайо не стала записывать.

– И, наконец, третье стихотворение. К сожалению, автор не указала название.

– Мы хотим, чтобы победительницу нашего соревнования выбрали те, чьи стихи не вошли в этот список, – сказала Айоро. – Поэтому авторов я прошу покинуть нас.